Его ужасно огорчал тот факт, что сын не унаследовал его характер и наклонности. Муж не хвалил нашего ребенка никогда в жизни.
Брак с Михаилом стал воплощением всех моих грез. Я чувствовала себя Золушкой, которую полюбил принц. Мы познакомились, когда я училась в выпускном классе. Миша к тому времени уже успел окончить медицинский институт, имел частный стоматологический кабинет и постоянных пациентов. Умный, решительный, красивый... Нет ничего удивительного, что я влюбилась по уши! Каждый день боялась, что мое счастье лопнет, как мыльный пузырь. Потом я забеременела, и Михаил сразу же сделал мне предложение.
— Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться. Я хорошо зарабатываю, у меня собственный кабинет, — хвастливо говорил Миша, но тогда меня восхищало в нем абсолютно все.
Прекрасно помню день, когда я вернулась домой с новорожденным сыном. Мой обычно сверх меры серьезный муж просто сходил с ума от счастья! Поминутно наклонялся над малышом и восхищался всем, что бы тот ни сделал.
— Посмотри, чихнул! — восклицал Михаил. — А как при этом сморщился! Мы назовем его... Максимом! Тогда у него будут такие же инициалы, как у меня, и не придется менять визитки...
Уверенная, что это просто шутка, я рассмеялась. Мне хотелось дать сыну другое имя, но любимый почему-то забыл поинтересоваться моим мнением... Вскоре оказалось, что муж вовсе не шутил. Его ребенок должен быть замечательным во всех отношениях. Причем малыш обязан, вырасти точной копией своего успешного отца.
Михаил нисколько не сомневался в том, что его сын станет идеальным мужчиной.
— Максим будет дантистом, как папочка, — повторял муж. — Защитит диссертацию, его станут печатать в заграничных медицинских журналах и приглашать на конференции, — мечтал он.
Миша мог часами таскать мальчика на руках, укачивать и рассказывать ему сказки. Иногда носил ребенка по своему кабинету и вслух рассуждал о том, как перестроит помещение, чтобы они могли вдвоем принимать пациентов.
Я смеялась над этими планами и слабо протестовала, когда видела, что муж снова и снова вытаскивает малыша из кроватки и несет к себе в кабинет. Максимка рос, не плакал по ночам и не капризничал. Но, к разочарованию мужа, внешне никак не становился похожим на своего отца. Черты лица ребенок унаследовал от своего деда, то есть моего папы, а характер... Трудно сказать.
— Маленький глупыш, — произносил с грубоватой нежностью Михаил, когда сын начал говорить. — Это не «гав-гав», а «собака». Повтори, со-ба-ка! — приказывал муж нетерпеливо.
Ребенок старался, но ведь ему еще не было даже полутора лет! Мне очень хотелось напомнить об этом Мише, но я знала, что муж сразу начнет меня критиковать, поэтому предпочитала помалкивать. Однако тяжело было смотреть на то, как они оба мучаются. Сын хоть и был еще совсем маленьким, но чувствовал, что расстраивает отца. Макс стал молчаливым и испуганным. Наверное, понимал, что папочка им недоволен.
— Почему он такой низкорослый? — спрашивал Михаил, когда сыну исполнилось пять лет. В доказательство муженек продемонстрировал мне таблицу роста с цифрами для такого возраста. — У него давно должно быть метр десять, а он все какой-то коротышка, — начинал он злиться абсолютно без причин.
— Ой, да не переживай ты так, — пыталась я успокоить Мишу. — Ведь дети растут по-разному. Соседка моей мамы, например, рассказывала...
— Ну, причем здесь соседка твоей мамы! Тёмная, малограмотная баба!
Я обиженно замолкала. Конечно, Михаил был образованным и умным, а я всего-то окончила среднюю школу. Всегда восхищалась мужем и отдавала себе отчет в том, чего стоят мои знания в сравнении с его ученостью. Однако я все же как-то выросла, и другие дети из моего окружения выросли тоже, следовательно, не было ничего особенно плохого в полученном мною воспитании. И все же я не осмеливалась спорить с мужем. Приближался седьмой день рождения Максима. И тогда Михаил решил, что настало самое подходящее время для того, чтобы научить ребенка плавать.
— Ты даже не представляешь себе, как дети быстро схватывают то, как нужно правильно вести себя в воде.
Но Максимка почему-то не схватывал. Они вернулись из бассейна через час: Михаил — взбешенный, а сын — заплаканный и испуганный. Я сняла шапку с все еще влажных волосиков Макса и прижала его к себе.
— Не смей этого делать! — приказал мне муж. — Он плохо себя вел и должен быть наказан! Сегодня не получит сладкого! А теперь немедленно отправляйся в свою комнату, — обратился он к сыну.
Мне не хотелось ссориться с Михаилом при ребенке, поэтому я промолчала. Однако мое сердце просто разрывалось на части — так мне было жаль маленькое несчастное существо, которое совершенно безропотно исчезло за дверью!
— Но что случилось? — спросила я. Что он такого сделал?
— Скорее, чего не сделал! — с нажимом произнес Михаил. — Мой сын — плакса и недотепа! Все малыши плавают как надо, только наш орет, будто с него сдирают кожу! Но я все равно научу его плавать! — со злостью рявкнул муж.
Чувствуя, что подобными действиями Михаил добьется только того, что ребенок начнет всерьез бояться воды, я опять-таки не осмелилась ничего сказать. Ведь знала, как муж отреагирует на любые мои аргументы...
В конце концов, Максимка научился плавать. Правда, они оба заплатили за это страшными скандалами и стрессом, и после сын заходил в воду только тогда, когда отец его заставлял. Когда мы ездили на море, он предпочитал играть на берегу, строя из песка совершенно удивительные вещи. Однажды Макс вылепил песчаного крокодила.
— Посмотри скорей, какая красота получилась, — попыталась я заинтересовать Михаила способностями ребенка.
Однако муж не проявил по этому поводу никакого энтузиазма. Критиковал малыша на каждом шагу. Если сын не оправдывал его ожиданий, он не мог рассчитывать даже на то, что отец во время прогулки возьмет его за руку.
Максим рос, не проявляя никаких черт, которые хотел в нем видеть отец. Он не любил играть с мальчишками в футбол, случалось даже, писался по ночам. Его единственным увлечением стало рисование. Он мог часами смешивать краски и сидеть в обнимку с альбомом. Со временем рисунки становились все лучше. Возможно, таким образом, наш сын убегал в иной мир, где чувствовал себя в безопасности. В этом мире его любили и понимали, а вот Михаил с маниакальным упорством продолжал не замечать в ребенке абсолютно никаких способностей. По его мнению, Макс был ужасно бестолковым и своенравным.
Конечно, я пыталась хоть как-то компенсировать мальчику неприязнь отца, но всякий раз, когда обнимала или хвалила сына, слышала от мужа:
— Не делай из него бабу!
Тогда я не знала, как поступить. Не могла смотреть, как мой ребенок страдает. Пыталась объяснить Михаилу, что так себя вести нельзя, однако муж никогда меня не слушал. Постепенно из доверчивого и нежного ребенка Максим превратился в скрытного и ожесточенного подростка. Он надолго закрывался в своей комнате, ни с кем не разговаривал. Его волновало только рисование. Отношения с отцом неожиданно изменились, когда сын вдруг занял первое место на олимпиаде по химии. Впервые в жизни Михаил его оценил! Муж, как индюк, раздувал щеки и рассказывал всем знакомым, что Макс, несомненно, станет стоматологом. Опять водил сына в свой кабинет, показывал материалы для пломб, учил пользоваться инструментами. Казалось, отношения между ними, наконец, наладились. Я видела как Максиму необходима любовь отца, которую он почувствовал впервые в жизни. Теперь Михаила распирала гордость, и он при каждом удобном случае хвастался нашим сыном.
— Это мой наследник, — так муж представлял Максима при встрече своим знакомым. — Тоже будет стоматологом.
Максим, ошеломленный неожиданно свалившейся на него любовью отца, любой ценой стремился ее удержать. Перед выпускными экзаменами в школе зубрил и почти не рисовал... Однако, получив школьный аттестат, неожиданно объявил, что собирается поступать в академию изобразительного искусства. Михаил впал в бешенство. Он метался по дому, выкрикивая, что произвел на свет лентяя и кретина! Вопил, что не станет работать на дармоеда, у которого нет желания заниматься чем-нибудь серьезным. Все мои попытки как-нибудь их примирить оказались напрасными.
— Ты защищаешь его, потому что сама такая же никчемушница! Еще поддерживаешь эти выходки! Этот хлюпик не может быть моим сыном! Сейчас же убирайся, юн из моего дома! — велел муж Максу. — Хочешь испортить свою жизнь, делай это без моего участия!
Максим поселился в общежитии. Втайне от мужа я виделась с ним — носила домашние пироги и другие продукты, подкармливала, подбадривала.
Шло время. Максим окончил академию и стад довольно успешным дизайнером интерьеров. Заказы сыпались со всех сторон. С сыном я часто встречалась, восхищалась его достижениями, однако Михаилу ничего не говорила, боясь затяжных скандалов и глупых споров. В тот день у Максима должна была состояться персональная выставка.
Не сообщив об этом мужу, я вытащила его на прогулку. Мы долго лавировали по улочкам, но, в конце концов, оказались возле художественной галереи. Про себя я надеялась, что если муж убедится, что сын стал известным художником, он изменит свое мнение. Однако Михаил, увидев афишу, недовольно пробурчат:
— Только позорит мою фамилию!
В этот момент из машины вышел известный тележурналист, подошел к Максиму и принялся горячо его поздравлять. Михаил остолбенел, а потом, к моему крайнему изумлению, зашел на выставку, присматриваясь к посетителям. Здесь были актеры театра, кино и даже политики. Постепенно на лице мужа появилось выражение ненатурального восхищения. Я абсолютно уверена, что он не был в восторге от работ Максима, потому что вообще ничего не понимает в искусстве. Да и не пытался понять. Просто ему импонировало собравшееся здесь общество.
Все восхищенно осматривались и пожимали руку моему сыну. Как же я гордилась своим мальчиком! Вдруг муж, отступив от меня, пробился через толпу, окружавшую Максима, и демонстративно протянул сыну руку.
— Ну, Макс, — произнес Михаил с деланной улыбкой на губах, — почему ты не сообщил, что у тебя такое событие? Мог бы, и позвонить отцу... — Он говорил громко, чтобы все поняли, кто он такой.
Максим посмотрел ему в глаза, потом взглянул на протянутую руку... Какой-то миг сын стоял без движения, затем прошел мимо отца, как мимо пустого места, и направился ко мне. Поцеловал в щеку, взял под руку и произнес:
— Пойдем скорее, мамочка, я хочу представить тебя моим друзьям!
Брак с Михаилом стал воплощением всех моих грез. Я чувствовала себя Золушкой, которую полюбил принц. Мы познакомились, когда я училась в выпускном классе. Миша к тому времени уже успел окончить медицинский институт, имел частный стоматологический кабинет и постоянных пациентов. Умный, решительный, красивый... Нет ничего удивительного, что я влюбилась по уши! Каждый день боялась, что мое счастье лопнет, как мыльный пузырь. Потом я забеременела, и Михаил сразу же сделал мне предложение.
— Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться. Я хорошо зарабатываю, у меня собственный кабинет, — хвастливо говорил Миша, но тогда меня восхищало в нем абсолютно все.
Прекрасно помню день, когда я вернулась домой с новорожденным сыном. Мой обычно сверх меры серьезный муж просто сходил с ума от счастья! Поминутно наклонялся над малышом и восхищался всем, что бы тот ни сделал.
— Посмотри, чихнул! — восклицал Михаил. — А как при этом сморщился! Мы назовем его... Максимом! Тогда у него будут такие же инициалы, как у меня, и не придется менять визитки...
Уверенная, что это просто шутка, я рассмеялась. Мне хотелось дать сыну другое имя, но любимый почему-то забыл поинтересоваться моим мнением... Вскоре оказалось, что муж вовсе не шутил. Его ребенок должен быть замечательным во всех отношениях. Причем малыш обязан, вырасти точной копией своего успешного отца.
Михаил нисколько не сомневался в том, что его сын станет идеальным мужчиной.
— Максим будет дантистом, как папочка, — повторял муж. — Защитит диссертацию, его станут печатать в заграничных медицинских журналах и приглашать на конференции, — мечтал он.
Миша мог часами таскать мальчика на руках, укачивать и рассказывать ему сказки. Иногда носил ребенка по своему кабинету и вслух рассуждал о том, как перестроит помещение, чтобы они могли вдвоем принимать пациентов.
Я смеялась над этими планами и слабо протестовала, когда видела, что муж снова и снова вытаскивает малыша из кроватки и несет к себе в кабинет. Максимка рос, не плакал по ночам и не капризничал. Но, к разочарованию мужа, внешне никак не становился похожим на своего отца. Черты лица ребенок унаследовал от своего деда, то есть моего папы, а характер... Трудно сказать.
— Маленький глупыш, — произносил с грубоватой нежностью Михаил, когда сын начал говорить. — Это не «гав-гав», а «собака». Повтори, со-ба-ка! — приказывал муж нетерпеливо.
Ребенок старался, но ведь ему еще не было даже полутора лет! Мне очень хотелось напомнить об этом Мише, но я знала, что муж сразу начнет меня критиковать, поэтому предпочитала помалкивать. Однако тяжело было смотреть на то, как они оба мучаются. Сын хоть и был еще совсем маленьким, но чувствовал, что расстраивает отца. Макс стал молчаливым и испуганным. Наверное, понимал, что папочка им недоволен.
— Почему он такой низкорослый? — спрашивал Михаил, когда сыну исполнилось пять лет. В доказательство муженек продемонстрировал мне таблицу роста с цифрами для такого возраста. — У него давно должно быть метр десять, а он все какой-то коротышка, — начинал он злиться абсолютно без причин.
— Ой, да не переживай ты так, — пыталась я успокоить Мишу. — Ведь дети растут по-разному. Соседка моей мамы, например, рассказывала...
— Ну, причем здесь соседка твоей мамы! Тёмная, малограмотная баба!
Я обиженно замолкала. Конечно, Михаил был образованным и умным, а я всего-то окончила среднюю школу. Всегда восхищалась мужем и отдавала себе отчет в том, чего стоят мои знания в сравнении с его ученостью. Однако я все же как-то выросла, и другие дети из моего окружения выросли тоже, следовательно, не было ничего особенно плохого в полученном мною воспитании. И все же я не осмеливалась спорить с мужем. Приближался седьмой день рождения Максима. И тогда Михаил решил, что настало самое подходящее время для того, чтобы научить ребенка плавать.
— Ты даже не представляешь себе, как дети быстро схватывают то, как нужно правильно вести себя в воде.
Но Максимка почему-то не схватывал. Они вернулись из бассейна через час: Михаил — взбешенный, а сын — заплаканный и испуганный. Я сняла шапку с все еще влажных волосиков Макса и прижала его к себе.
— Не смей этого делать! — приказал мне муж. — Он плохо себя вел и должен быть наказан! Сегодня не получит сладкого! А теперь немедленно отправляйся в свою комнату, — обратился он к сыну.
Мне не хотелось ссориться с Михаилом при ребенке, поэтому я промолчала. Однако мое сердце просто разрывалось на части — так мне было жаль маленькое несчастное существо, которое совершенно безропотно исчезло за дверью!
— Но что случилось? — спросила я. Что он такого сделал?
— Скорее, чего не сделал! — с нажимом произнес Михаил. — Мой сын — плакса и недотепа! Все малыши плавают как надо, только наш орет, будто с него сдирают кожу! Но я все равно научу его плавать! — со злостью рявкнул муж.
Чувствуя, что подобными действиями Михаил добьется только того, что ребенок начнет всерьез бояться воды, я опять-таки не осмелилась ничего сказать. Ведь знала, как муж отреагирует на любые мои аргументы...
В конце концов, Максимка научился плавать. Правда, они оба заплатили за это страшными скандалами и стрессом, и после сын заходил в воду только тогда, когда отец его заставлял. Когда мы ездили на море, он предпочитал играть на берегу, строя из песка совершенно удивительные вещи. Однажды Макс вылепил песчаного крокодила.
— Посмотри скорей, какая красота получилась, — попыталась я заинтересовать Михаила способностями ребенка.
Однако муж не проявил по этому поводу никакого энтузиазма. Критиковал малыша на каждом шагу. Если сын не оправдывал его ожиданий, он не мог рассчитывать даже на то, что отец во время прогулки возьмет его за руку.
Максим рос, не проявляя никаких черт, которые хотел в нем видеть отец. Он не любил играть с мальчишками в футбол, случалось даже, писался по ночам. Его единственным увлечением стало рисование. Он мог часами смешивать краски и сидеть в обнимку с альбомом. Со временем рисунки становились все лучше. Возможно, таким образом, наш сын убегал в иной мир, где чувствовал себя в безопасности. В этом мире его любили и понимали, а вот Михаил с маниакальным упорством продолжал не замечать в ребенке абсолютно никаких способностей. По его мнению, Макс был ужасно бестолковым и своенравным.
Конечно, я пыталась хоть как-то компенсировать мальчику неприязнь отца, но всякий раз, когда обнимала или хвалила сына, слышала от мужа:
— Не делай из него бабу!
Тогда я не знала, как поступить. Не могла смотреть, как мой ребенок страдает. Пыталась объяснить Михаилу, что так себя вести нельзя, однако муж никогда меня не слушал. Постепенно из доверчивого и нежного ребенка Максим превратился в скрытного и ожесточенного подростка. Он надолго закрывался в своей комнате, ни с кем не разговаривал. Его волновало только рисование. Отношения с отцом неожиданно изменились, когда сын вдруг занял первое место на олимпиаде по химии. Впервые в жизни Михаил его оценил! Муж, как индюк, раздувал щеки и рассказывал всем знакомым, что Макс, несомненно, станет стоматологом. Опять водил сына в свой кабинет, показывал материалы для пломб, учил пользоваться инструментами. Казалось, отношения между ними, наконец, наладились. Я видела как Максиму необходима любовь отца, которую он почувствовал впервые в жизни. Теперь Михаила распирала гордость, и он при каждом удобном случае хвастался нашим сыном.
— Это мой наследник, — так муж представлял Максима при встрече своим знакомым. — Тоже будет стоматологом.
Максим, ошеломленный неожиданно свалившейся на него любовью отца, любой ценой стремился ее удержать. Перед выпускными экзаменами в школе зубрил и почти не рисовал... Однако, получив школьный аттестат, неожиданно объявил, что собирается поступать в академию изобразительного искусства. Михаил впал в бешенство. Он метался по дому, выкрикивая, что произвел на свет лентяя и кретина! Вопил, что не станет работать на дармоеда, у которого нет желания заниматься чем-нибудь серьезным. Все мои попытки как-нибудь их примирить оказались напрасными.
— Ты защищаешь его, потому что сама такая же никчемушница! Еще поддерживаешь эти выходки! Этот хлюпик не может быть моим сыном! Сейчас же убирайся, юн из моего дома! — велел муж Максу. — Хочешь испортить свою жизнь, делай это без моего участия!
Максим поселился в общежитии. Втайне от мужа я виделась с ним — носила домашние пироги и другие продукты, подкармливала, подбадривала.
Шло время. Максим окончил академию и стад довольно успешным дизайнером интерьеров. Заказы сыпались со всех сторон. С сыном я часто встречалась, восхищалась его достижениями, однако Михаилу ничего не говорила, боясь затяжных скандалов и глупых споров. В тот день у Максима должна была состояться персональная выставка.
Не сообщив об этом мужу, я вытащила его на прогулку. Мы долго лавировали по улочкам, но, в конце концов, оказались возле художественной галереи. Про себя я надеялась, что если муж убедится, что сын стал известным художником, он изменит свое мнение. Однако Михаил, увидев афишу, недовольно пробурчат:
— Только позорит мою фамилию!
В этот момент из машины вышел известный тележурналист, подошел к Максиму и принялся горячо его поздравлять. Михаил остолбенел, а потом, к моему крайнему изумлению, зашел на выставку, присматриваясь к посетителям. Здесь были актеры театра, кино и даже политики. Постепенно на лице мужа появилось выражение ненатурального восхищения. Я абсолютно уверена, что он не был в восторге от работ Максима, потому что вообще ничего не понимает в искусстве. Да и не пытался понять. Просто ему импонировало собравшееся здесь общество.
Все восхищенно осматривались и пожимали руку моему сыну. Как же я гордилась своим мальчиком! Вдруг муж, отступив от меня, пробился через толпу, окружавшую Максима, и демонстративно протянул сыну руку.
— Ну, Макс, — произнес Михаил с деланной улыбкой на губах, — почему ты не сообщил, что у тебя такое событие? Мог бы, и позвонить отцу... — Он говорил громко, чтобы все поняли, кто он такой.
Максим посмотрел ему в глаза, потом взглянул на протянутую руку... Какой-то миг сын стоял без движения, затем прошел мимо отца, как мимо пустого места, и направился ко мне. Поцеловал в щеку, взял под руку и произнес:
— Пойдем скорее, мамочка, я хочу представить тебя моим друзьям!