Психологические вопросы юридической ответственности (критика презумпции "незнание закона не освобождает от ответственности").
Конец ХХ - начало XXI века, характеризуется развитием тенденции дифференциации - интеграции наук и научного знания, основанной еще в середине ХХ в, с явным преобладанием в последней характеристики названного двуединой процесса. Наблюдаем это и в юридической науке, в которой общая тенденция проявляется через создание общеюридических понятий, категорий, институтов. Научное объяснение этого процесса дает философия права и теория государства и права. Такую тенденцию можно проиллюстрировать на примере развития теории юридического процесса (В. Горшенев), теории юридической компаративистики (А. Тихомиров, А. Красин), теории верховенства права (С. Головатый, М. Козюбра) и др.
Эти процессы в юридической науке касаются и теории юридической ответственности.
Юридическая ответственность является разновидностью социальной ответственности, наряду с моральной, религиозной ответственностью и ответственностью на основании обычаев и традиций.
Ответственность в философском и социологическом смысле отражает объективный и конкретный характер связей и отношений между личностью, социальными группами, нацией, народом, а также сознательную реализацию прав и обязанностей взаимных требований.
Ответственность всегда является проявлением зависимости человека от социума гражданского общества, государства. Ответственность делится на естественную и контрактную (Г. Йонас), обусловлено статусом и осознается человеком как обязанность или призвание.
Ответственность выражается двояко как:
1) самостоятельное принятие лицом личностного и универсализованого долга;
2) наложен общими, групповыми, корпоративными, служебными или какими-то иными локальными правилами (моральными, религиозными, юридическими).
Ответственность связана со свободой и свободой воли, свободой действия (принятие решения), постановкой в обязанность, виной. Человек по своей воле может совершать как благородные, так и позорные действия, в зависимости от того обнаруживают глубокое уважение к ней или пятнают позором или наказывают.
Степень свободы человека удостоверяется степени ее ответственности, с расширением круга тех, перед которыми и в которых человек считает себя ответственным в своей свободе, при этом преодолевая тесные рамки условности или отдельности своего существования. Потенциально ответственность, с философской точки зрения, безмерна. Экзистенциализм (Ж.-П. Сартр, А. Камю) и христианство (Ф. Достоевский, Л. Толстой) предоставляют универсального характера ответственности человека, который распространяется на все человечество, действуя определенным образом человек как бы выбирает в себе человека, который стремится к концу выполнить свой долг или проявить себя как абсолютно свободного человека. Ощущение полной и глубокой ответственности является результатом осознания человеком того, что, осуществляя выбор, она вместе с собой выбирает и все человечество (Р. Апресян).
На видение Я. Цурковский и А. Степанова, с психологической точки зрения ответственность является внутренним саморегуляцией и самодетерминации зрелой личности, опосредованной ценностными ориентациями, и проявляется в осознании причин осуществляемых поступков и их последствий, в контроле своей способности быть причиной изменений в окружающем мире и собственной жизни.
По мнению Ю. Шемшученко, юридическая ответственность является видом социальной ответственности, суть которой сводится к тому, что к лицу, которое нарушило право (или закон), применяются специальные принудительные санкции со стороны государства.
В теории права и в отраслевых юридических науках более трех десятилетий идет дискуссия о том, существует ли только отрицательная (ретроспектива) ответственность за совершенное правонарушение, есть и позитивная ответственность как обязанность соответствующих субъектов осуществлять положительные, полезные для общества функции.
Считают, что дискуссии о "положительной" и "негативную" юридическую ответственность оказываются целесообразны в рамках догмы (теории) права, по учению Ю. Гревцова и И. Козлихин. Однако, если юридическая ответственность является разновидностью социальной ответственности, то она имеет такие же признаки, как и моральная и религиозная ответственность. Последние касаются прежде всего действий, нарушающих религиозные и моральные установки.
Основанием юридической ответственности является вредность или опасность деятельности (бездействия) субъекта, вина (за незначительным исключением в гражданском праве), состав деликта (объект, субъект, объективная и субъективная стороны), установлена санкция. В этом ключе важным является вопрос о том, субъект, совершает противоправные деяния, знает и понимает, что он нарушает предписание или запрет.
В современной правовой теории и юридической практике действует принцип римского права "незнание закона не освобождает от ответственности" - ignorantia juris, quod quisque tenetur scire non excusat. Принцип, которому две с половиной тысячи лет, в украинской юридической науке обходят " целомудренным " молчанием или только декларируют на практике. Отечественные теоретики права не пытаются его проанализировать ни тогда, когда речь идет о поведении в праве, ни тогда, когда речь идет о юридической ответственности. Русский правовед А. Венгеров в учебнике по теории государства и права утверждает, что " теория права сформулировала "принцип" незнание закона не освобождает от ответственности", но если государство опубликовала закон в определенной форме, то его соблюдение становится основой правомерного поведения. По мнению автора, возможно опровергнуть эти рассуждения. Ни теория права не формулировала этот принцип. Последний был сформулирован и утвержден римским позитивным правом, а возможно, и гораздо раньше.
Далее, если государство опубликовала закон, то количество граждан ознакомилась с его содержанием? А без знания закона, он не отражен на уровне правосознания, а именно правосознание является основой правомерного или противоправного поведения.
"Незнание закона не освобождает от ответственности" понимается в теории как принцип (лат. principium начало, основа), т.е. как определенная первооснова, исходные принципы, характеризующиеся высокой императивностью, всеобщностью, универсальностью. Выделяются такие принципы, как историзм, единство логического и исторического (А. Скакун), гуманизм, равенство, демократизм, законность, ответственность личности и государства (В. Копейчиков с соавторами).
По мнению П. Рабиновича, законность, обоснованность, целесообразность, неотвратимость, справедливость - это принципы юридической ответственности. А. Скакун в этот перечень добавляет еще своевременность. Как видим, о незнании закона как принцип юридической ответственности не упоминается. " Забывают " о нем и теоретики уголовного и административного деликтного права. Возникает вопрос: установление юридической ответственности субъекта независимо от знания им закона является принципом, первоосновой юридической ответственности или чем-то другим? Ведь в юриспруденции применяются еще и презумпции (лат. presumtio предположение), то есть предположение о существовании определенного факта, явления, состояния, реальность которых считается истинной и не требует установки или доказательства. Такие презумпции основном закрепляются в законе презумпция невиновности, презумпции психического здоровья (его еще ошибочно трактуют как " принцип презумпции психического здоровья" (В. Первомайский), примата норм международного права над национальным, дееспособности или неполной дееспособности лица до достижения им определенного возраста и др.
Считают, что положение " незнание закона не освобождает от ответственности " более чем принципу - оно презумпцией! То есть при наличии других признаков, по мнению автора, производных, в частности, состав деликта, общественной его вредности или опасности, субъект трактуется знающим закон, он нарушил своей деятельностью или бездействием. И такое видение юридической практики является императивным.
Римское позитивное право, которое формировалось на протяжении тысячелетия, является достижением европейской, мировой цивилизации и его рецепция германцами, русичами, кельтами, а позже в XIX в. французами, русскими, австралийцами, немцами стала вполне логичной и закономерной. Однако, это касается только римского позитивного права? В частности, с названной презумпцией. Ведь она (презумпция) ни была закреплена в законодательстве. В римских нормативных актах, на видение М. Румянцевой, закрепленность этой презумпции в "Законах XII таблиц " безосновательно фактом.
От древнеримских времен эта презумпция была неотъемлемым атрибутом выступлений в римском сенате, парламентах, содержалась в текстах юридических трактатов и очень редко в текстах нормативных актов.
Варианты изложения этой презумпции были такие:
"Ignoratia juris nocet" - незнание закона вредит;
"Ignoratia non est argumentum" - незнание не доказательство ;
"Ignoratia legis est lata culpa" - не знать законы - грубая неосторожность.
Выдающийся мыслитель Барух Спиноза в "Этике" писал, что "Ignoratia non est argumentum" - незнание не является аргументом.
Можно привести и другие постулаты, которые звучали в публичных выступлениях или во время судебных дебатов :
"Ignoratia juris nocet, ignoratia facti non nocet" - незнание закона не является оправданием, незнание фактов является оправданием;
"Ignoratia facti non nocet" - неосведомленность не может ставиться в вину.
На закрепление в нормативных актах презумпции " незнание закона не освобождает от ответственности" мы встречаем в российском законодательстве начиная с XVIII века. В преамбуле "Устава воинского", утвержденном Петром I 30 марта 1716, указывается, что Устав принят для того, чтобы каждый "чин" знал свои обязанности и незнание не аргументировал (Не отговаривался) невыполнение своих обязанностей.
В Таможенном уставе с европейской торговли, принятом 14 декабря 1819, в § 446 указывается, что незнанием закона никто оправдываться не может.
Практика Советского Союза свидетельствует о том, что за семь десятилетий было принято закрыты, тайные или совершенно секретные нормативные акты, по которым к ответственности привлечено сотни тысяч (если не миллионы) людей, которые не имели представления о существовании таких нормативных актов.
Правда, практика принятия тайных нормативных актов имеет место не только в " тоталитарных ", но и в демократических современных государствах. Возможно, в последних тайно не вводятся новые виды ответственности распространяется существующая ответственность на значительные слои населения. Но даже если речь идет о локальных или этнические группы, то такая секретность является отрицанием базовых принципов юриспруденции.
Указанные обстоятельства заставляют сомневаться в обоснованности презумпции " незнание закона не освобождает от ответственности".
Правда, высказано мнение в корне противоречит ч. II ст. 68 Конституции Украины, которая друг к другу воспроизводит римскую формулу " незнание законов не освобождает от юридической ответственности". Показательно, что в конституциях "старых" и " молодых " европейских демократий такой формулы нет.
Недостаточно внимания обращают на анализ указанной презумпции и ученые - конституционалисты. Даже в фундаментальных учебниках или монографиях по конституционному праву содержание презумпции " незнание закона не освобождает от ответственности" не раскрывается.
Возникает вопрос: указана презумпция настолько очевидна, что имеет характер аксиомы и не требует доказательства ? Или, как пробовал забросить мне один уважаемый теоретик права на конференции по вопросам ответственности, противоречивость этой презумпции правовой действительности очевидна до банальности? Если правильная хотя бы одна из этих позиций, то где монографические исследования или хотя бы статьи в научных журналах о сути рассматриваемой презумпции, поддержка ее или возражения? Они отсутствуют.
По мнению автора, как и в отношении других теоретических положений, в юриспруденции: то очевидно и находится перед глазами, как правило, не видится.
В юриспруденции остаются категории и понятия "заведены" еще в XIX в. В частности, это "действие", "бездействие", "поведение", " поступок" и другие, которые либо не имеют психологического обоснования, или оно застревает на рубеже ХIХ -ХХ веков. Мы уже неоднократно выступали с критикой теории уголовного права за игнорирование или незнание сегодняшнего наследия психологической науки.
В связи с этим возникает вопрос: могут безапелляционно применяться в юриспруденции принципы, категории и презумпции, которым более 2 тыс. лет? Или общество настолько не изменилось, что основой юриспруденции могут оставаться принципы, характерные для древнего мира? Ответ вряд ли однозначна. например:
"nullum crimen sine pocna"- нет преступления без наказания;
"nulla pocna sine lege"- нет наказания без закона;
"nullum crimen sine pocna legali" - нет преступления без законного наказания и др. Основы римского права значимые и поныне.
То время, когда речь идет о рассматриваемую ими презумпцию " незнание закона не освобождает от ответственности", то в ХХ в. произошли изменения, которые подрывают основы этой презумпции.
Когда презумпция была введена (а может и за тысячелетия до нее), то достаточно было выбить на базальтовой скале 279 правил (Хаммурапи), выйти к народу со скрижалями, на которых выбиты десять заповедей (Моисей), повесить в центре Рима 12 медных листов, на которых выбиты текст 117 статей, и через глашатаев и письма в провинции сообщить текст законов, и они были доведены до граждан или подданных государства.
В середине ХХ в. произошел информационный взрыв. Сейчас даже узкопрофессиональная информация полностью обновляется через 5-7 лет. Не значит ли это, что те знания, которые получили студенты на первом курсе после окончания ими магистратуры, уже устарели?
Если речь идет о законодательстве и другие нормативные акты, то, например, в независимой Украине за двадцать лет их принято десятки тысяч. При узкой специализации специалистов - юристов даже тот, кто специализируется в узкой области юриспруденции, время не способен овладеть знанием всех законов и других нормативных актов. Кроме того, надо еще усваивать информацию из комментариев, учебников, монографий, научных статей и других изданий.
Знание законодательства и нормативных актов является частью знания, которым обладает человек и которое, в свою очередь, связано прежде всего с памятью человека. У человека, как и у животного, оказывается генетическая память, связанная с наследственной передачей информации, приобретенной ее предками в процессе жизнедеятельности. Дискуссионным остается вопрос о генетической передаче социального опыта, приобретенного индивидом. Основными процессами памяти являются запоминание, сохранение, воспроизведение и забывание. Психологами выделяется моментальная, краткосрочная, долгосрочная и оперативная память и память, связанная с функцией отдельных органов чувств: зрительная, слуховая и др. В контексте этих рассуждений нас интересует, прежде всего, долгосрочная и оперативная память. Долговременная память обеспечивает длительное сохранение информации, а оперативная проявляется во время исполнения и обслуживания определенной деятельности, происходит благодаря сохранению информации, поступающей как из краткосрочной, так и из долговременной памяти, необходимой для выполнения определенных действий (деятельности).
Память у людей различается по количественным и качественным характеристикам. Количественные характеристики памяти таковы: скорость, прочность, длительность, точность с объемом запомненного. Качественные характеристики памяти проявляются как доминирования отдельных видов памяти - зрительной, слуховой, эмоциональной, двигательной и др.
Сейчас исследуют память психологи, биологи, медики, генетики, кибернетики, специалисты по нейролингвистического программирования, философы. Однако многие характеристики (признаков) памяти остаются тайной для ученых. Есть научно обоснованной и экспериментально подтвержденной теории памяти. Еще в XVII в. появилась ассоциативная теория памяти. В XIX в. приобрела популярность гештальттеория. В начале ХХ ст. появилась смысловая теория памяти; в 20- 30- х годах прошлого века в СССР память начала трактоваться как особый вид психической деятельности. Гипотеза П. Жане о том, что память - это система действий, ориентированных на запоминание, переработку и хранение материала в отечественной психологии получила дальнейшее развитие в рамках теории происхождения высших психических функций.
Однако, несмотря на такое разнообразие теорий памяти, она является психической реальностью (хотя и имеет идеальный характер). Ее можно исследовать по результатам проявления, а не по специфике функционирования. Последнее направление развивается со второй половины ХХ в. под влиянием достижений биологии и кибернетики.
Еще на рубеже ХIХ и ХХ вв. немецкий психолог Герман Ебингауз, исследуя процессы запоминания и забывания, открыл несколько феноменов памяти, в частности "фактор края", и построил график запоминания и забывания. По мнению Г. Ебингауза, уже на 6 день после заучивания (восприятия) информации человек может использовать не более 20% информации, а через три месяца - до 10% информации. Через 2-3 года этот показатель составляет не более 5%.
Иначе говоря, усвоенная информация о законодательстве и нормативных актах неизбежно (особенно непрофессиональным юристом - заурядным человеком) забывается.
Забывание неразрывно связано с объемом памяти. В отличие от компьютера объем памяти человека не имеет жестких границ, но она и не безмерна. Объем памяти зависит от ряда факторов: типа высшей нервной деятельности, темперамента, стиля мышления, доминирующей деятельности, социального статуса, профессиональной принадлежности, установок, социальной ориентации и многих других факторов.